Я больше не знаю, как звучу.
Мой голос растворился в тишине,
как чернила в воде —
бесповоротно, без следа.

Лицо моё — не лик, а отпечаток,
словно кто-то провёл ладонью по пеплу.
Нет боли.
Есть лишь странная легкость —
когда и боль забыла, как тебя звать.

Мой портрет больше не пугает.
Он — пустая рама, в которой мерцает не свет,
а отсутствие всего.
Зрачки стёрлись, как сгоревшие письма.
Улыбка? Была. Забыта.
Вместо неё — трещина, по которой сочится вечность.

Я не скрываюсь.
Я был.
Но стал тенью тени,
отголоском,
в котором даже эхо замолкает.

Если ты подойдёшь ближе,
не пытайся меня разглядеть —
ты не увидишь ничего.

И в этом — правда.